Его величество не взирая на свой возраст весьма резво спешился - видимо подагра и прочие болезни, посещающие мужчин после 40, его нисколько не тревожили, - и, приблизившись к мирной лошадке своей спутницы, с улыбкой протянул ей жилистую и худую руку в белоснежной перчатке.
Задержав руку на талии Атенаис чуть дольше чем требовалось, Фердинанд горячо шепнул ей в ушко: "Вы сегодня ещё прекраснее, чем я Вас запомнил, маркиза..." и не дожидаясь ответа жестом пригласил даму к расстеленным под ласковым летним солнцем коврам.
Место встречи Его Величество выбрал стратегически правильное для предстоящей осады - с одной стороны прекрасный вид на озеро и ветвистый лес, с другой стороны полянка плохо проглядывалась откуда бы ни было. Оставалось лишь надеяться,  что это уединенное место под открытым небом было свидетелем еще не самого большого числа побед короля Франции.

Он ответил на её улыбку несколько плотоядно и вкрадчиво произнес:
- Я люблю тишину, моя дорогая. Она не отвлекает от государственных дел... Вершить судьбы людей - тяжелый груз, возложенный на мои плечи богом. - казалось слово "вершить" Его Величество выделил особым тоном, однако во всей фразе нельзя было заподозрить даже намека на угрозу.
Заметив сметение, промелькнувшее в глазах прекрасной спутницы, Фердинанд с улыбкой произнес:
- Не стоит стесняться слуг, моя милая. Они хорошо знают свое место и будут немы, как рыбы. - Подведя Атенаис к  двум креслам и уставленному угощениями изящному столику, король жестом приказал откупорить бутылку вина.
Решив начать издали, Его Величество галантно и в то же время весьма двусмысленно поинтересовался:
- Скажите, Атенаис, могу ли я быть чем-либо полезен вам взамен на то, что Вы согласились скрасить мои мнимый досуг сегодня?

- Король не может перестать быть королем ни на секунду. - строго парировал её слова Фердинанд и тяжело вздохнул, - Что касается удовольствия, то Вы, маркиза, дали мне возможность усомниться в Ваших словах при нашем прошлом скоротечном свидании. - Его Величество поймал взгляд кокетки и впился в него со всей своей напористостью и серьезностью. Выдержав необходимую паузу, Фердинанд колко произнес:
- Мои слова давеча задели Вас за живое, моя дорогая? Признаться, при дворе можно встретить достаточно мало особ, которым ничего не было бы нужно от короля.
Глаза монарха были холодными и жестокими, однако по лицу гуляла приязненная и благосклонная улыбка, коей король привык одаривать своих поданных не зависимо от того, собирается ли он отправить их на эшафот в ближайшем будущем или озолотить.

- Чем же я обидел Вас, дитя мое? - его тон был одновременно пафосен и насмешлив. Казалось, что вдали от дворца Фердинанд чувствовал себя куда больше мужчиной, нежели королем, что в корне разнилось с произнесенной только что фразой.
От слов Атенаис брови монарха, безмятежно взиравшие на собеседницу, против его воли поползли вверх:
- Не совсем светская дама?... Однако. - заинтересованно произнес король, по привычке играя с вином на дне бокала. - А кто же Вы в таком случае, прекрасная незнакомка?
В его шутке не было цинизма, наоборот, лишь приподнятый интерес к такому слегка деревенскому простодушию.
"Возможно, она просто дикарка, не знающая как себя вести с правителем..." - подумал Фердинанд и сделал глубокий глоток из бокала. По спине мужчины пробежал приятный холодок,как и обычно, когда жертва была ему особенно интересна.

Слух его величество безошибочно уцепился за те слова, которые волновали его прежде всего.
- А Вы, моя дорогая, стало быть недостаточно опытны и искушены? - Король, практически не притрагивавшейся к еде, как и при прошлой их встрече, слегка перегнулся через разделяющий их столик и как и тогда в беседке властно ухватив тонкую кисть маркизы своими пальцами.
- Возможно в этом вопросе Вам требуется покровитель, который сможет не только защитить от косых взглядов, но и обучить... всем премудростям придворной жизни.
Он внимательно смотрел ей в лицо, ловя малейшие реакции на очередное рытье апрошей в сторону этой аппетитной и весьма необычной крепости.

Его величество то нежно сжимал, то снова отпускал на волю ручку маркизы. Манера этой женщины говорить о своем муже понравилось ему - с одной стороны она не спешила особо сильно унижать его в глазах короля, как опрометчиво делали многие, с другой - давала почувствовать что маркиз ему, Фердинанду, не ровня.
Его рука властно взметнулась, не жалея перчатки, пальцами стереть крем со щеки девушки, да так и осталась, переместившись на подбородок и слегка поворачивая наивное личико к себе так, чтобы беззащитная шея была слегка задрана.
- Благодарю, моя дорогая, но предпочитаю сладости иного рода... - лукаво произнес король. - И если Вам вздумается меня угостить - не откажусь.
Он слегка повел кистью руки, чувствуя как подчиняется его жесту маркиза и не отвлекаясь от оценки её прелестного личика, вкрадчиво произнес:
- А кем же хотите стать Вы в таком случае?

Фердинанд с вежливой и чуть хищной улыбкой ожидал ответа. Когда затянувшаяся пауза перешла все возможные границы и по завороженному взгляду женщины стало понятно, что она находится сейчас где-то далеко и скорее всего даже не расслышала вопрос, король усилием воли подавил победный смешок и наконец убрал руку с лица собеседницы.
Поняв, что брешь в обороне пробита и желая этим воспользоваться, Его Величество нарочито строго произнес, лениво стягивая с руки испачканную перчатку:
- Вы не желаете отвечать на вопрос самого короля, маркиза?

От её поведения король балансировал на грани того, чтобы вконец выйти из себя. Однако он поймал себя на мысли, что именно эта острота их общения, когда он не мог с точностью предугадать ответный ход противника невероятно притягивала его к этой женщине, делая её не просто красивой и желанной куклой с фарфоровой кожей и приятным взору телом, а чем то куда более примечательным.
Сурово сдвинув брови он холодно спросил: - Вы настолько рассеяны, что не слушаете о чем с Вами говорит монарх Франции, моя дорогая? Боюсь, это уже похоже на оскорбление королевской крови и одними извинениями здесь не отделаешься.
Его тонкие губы позволили себе слегка ухмыльнуться, не слишком открыто и не слишком опасно, лишь тонко намекая на тот вид извинений, который был Фердинанду наиболее по душе. То, как маркиза ущипнула себя, не скользнуло от чуткого внимания мужчины и весьма сильно его заинтриговало.

Разве это не Вы столь аппетитно вкушали здесь пирожное, отвлекая меня? - деланно удивился Фердинанд и вздохнув, произнес: - Хорошо, я известен как самый справедливый король - игриво произнес мужчина, - и потому готов сжалиться над Вами, дорогая и повторить вопрос.
Фердинанд привычным жестом играл с содержимым непочатого бокала, внимательно наблюдая за стараниями маркизы отвести от него взгляд.
- Однако я готов сделать это, лишь встретившись взглядом с Вашими прекрасными глазами.

Он ответил на её улыбку и маленькую лесть величественным наклоном головы и наконец поймал её взгляд в свои сети. Серо-голубые глаза Фердинанд впились вновь впились в хорошенькое личико Атенаис, когда он слегка перегнулся через стол и с расстановкой серьезно произнес:
- Кем Вы хотите стать для меня, маркиза?

Как одинокая волна наталкивается на непоколебимый берег, так и её взгляд разбился о холодную сталь его взгляда. В нем не было насмешки или злобы, однако именно он придавал словам короля ту истинную значимость для монарха лично и короны в целом.
- Я никогда не смогу выбросить из моей памяти женщину, подарившую Франции наследника, а Испании короля, Атенаис.
В этой короткой фразе, произнесенной сухо и серьезно, не было даже намека на фривольность.

Фердинанд поднялся из-за стола, так ничего и не попробовав. Подойдя к маркизе, он наклонился так низко, что почти касался своими волосами ее лица. Глаза короля были серьезными, в них не было обычного блеска легкого разврата, с которым Его Величество всегда общался с женщинами подле себя.
- Вы правы, Ваш супруг может Вас схватиться. Нам не стоит заставлять его ждать. - он вдохнул аромат её волос и произнес мягко, чтобы не спугнуть: - Но Вы ведь не откажете мне в еще одной возможности лицезреть Вас, не правда ли, Атенаис.
Он произнес её имя так, как будто пробовал на вкус пирожное.
- А в качестве извинений я, пожалуй, возьму с Вас вот это.
Сухие и горячие губы Фердинанда обожгли щеку женщины коротким поцелуем.