Валентин неподвижно стоял возле резного стульчика, на котором восседала Её Высочество, заложив руки за спину. Его гладко выбритое лицо не выражало особого интереса к словам Главы Ордена, наоборот расслабленное и спокойное оно говорило лишь о том, что он весьма равнодушен к происходящему. Валентин как истинный англичанин скорее предпочел бы стоять на месте подобно ледяной глыбе, нежели заглядывать Альваро в рот и нервно переминаться с ноги на ногу, как это делали в эту минуту прочие члены Ордена. Лишь, пожалуй, Вирджинии было видно, как в сплетенных за спиной пальцах мерно гуляют любимые четки священника.
На словах о том, что девчонка принимает наказание и за чужие огрехи тоже, бровь Валентина недоуменно приподнялась, и тонкие губы на мгновение растянулись в улыбке.
- О, Карающая десница Господа, позвольте же нам всем слышать имена тех, за кого эта женщина понесет свой крест.

С самого начала напрягшаяся, при звуках голоса главы Алого Ордена, Верджиния все это время внимательно вглядывалась в спину неизвестного ей мужчины, которого не успела рассмотреть до начала заседания. В какой-то момент он повернулся боком и Джен аж подскочила в своем кресле, вытаращив глаза и вцепившись пальцами в подлокотники. Она обернулась было, что-бы обратиться с вопросом к Валентину, но наставнику сейчас было яно не до неё. Нахмурившись, юная барышня снова обернулась к центру зала, ожидая, что же будет дальше. Пока что, было совершенно непонятно, что вообще происходит, и о чем говорит её старый знакомый Альваро, обращаясь к дрожащей Анне, которую Джен запомнила со своего первого приема при французском дворе.

Валентин больше не позволил себе улыбки, однако глаза священника как будто ожили и взирали на готовящееся представление с куда большим интересом. Забавная мысль о том, что девчонку накажут по его вине, приятно щекотала сознание. Однако вспоминать позор, обрушившийся на головы тех, кто собрался сегодня под этими сводами, Расбергу не хотелось.
Глядя Альваро прямо в глаза, Валентин слегка ему поклонился и достаточно мягко произнес:
- Вы правы, архиепископ, мое решение тогда было пагубным для чести всех без исключения членов Ордена. Однако вина моя состоит лишь в том, что я по слабости своей души сторонюсь всего, что связано с нечистым  и не настолько сведущ в работе охотников. Полагаясь на их знания и умения, вложенные Вами в их головы, я надеялся не только публично изоблачить демона, но и изничтожить его.
В голосе Расберга послышался сокрушительный вздох, а за спиной негромко щелкнули четки. В остальном же внешний вид отца Валентина выражал всю ту же английскую сдержанность.

Джен тихо фыркнула в кулак, не сдержав смешок. Она знала, как умело Валентин мог изображать вину и раскаяние, и что думал при этом на самом деле. Принцесса не раз была этому свидетелем, когда наставник принимал сокрушенный вид перед её отцом, сожалея о избытке в Англии злых языков, наговаривающих на бедную невинную деву... 
В ответ на посланый ранее, приветственный кивок, от главы, Джен несколько скривилась лицом и послала в ответ нечто, отдаленно напоминающее улыбку.
В зале, тем временем, происходило что-то странное, и вместе с тем интересное. Принцесса никогда не видела, что-бы девушки вели себя подобным образом на людях, если это, конечно, не были провинившиеся служанки, и теперь отчаянно пыталась понять, в чем суть происходящего, и что такого страшного могла сотворить баронесса, что теперь стоит перед Альваро на коленях, подобно пойманной на воровстве полотёрке. Вирджиния ощущала желание подойти, и поднять девушку на ноги, по пока не решалась нарушить просьбу Валентина.

Когда буря стихла и Альваро обратился к нему лично, Валентин вновь ответил слабым кивком и с легкой иронией тихо произнес:
- Я заставлю себя выучить его наизусть, архиепископ, слово в слово. Пусть это будет моей епитимьей.
Услышав приказ Главы Ордена, обращенный непосредственно к наказуемой, Валентин вновь растянул губы в тонкой улыбке, выглядящей на этот раз плотоядной.
Повернув голову к своей духовной дочери, сидящей словно в цирке на захватывающем представлении, Валентин одними губами, так что было слышно только Вирджинии, насмешливо прошептал:
-  Panem et circenses...
Четки заговорщицки щелкнули.

-Вэлл, он что, серьезно собрался избивать Анну кнутом? *Шепотом спросила Вирджиния у Валентина, не сдержавшись. Хоть она и обещала сидеть тихо и не мешать, происходящее было за гранью её понимания и девушка должна была хоть как-то выразить свои эмоции по этому поводу.  С её точки зрения, бить кнутом 17ти летнюю девочку мог только отъявленный монстр, и Джен снова задумалась, не демон ли этот большой и злой человек, вспомнив свои опасения при первой с ним встрече*
-Вэлл, ты уверен, что он нормальный? *Девушка снова потянула наставника за рукав, чуть не подпрыгивая в кресле от переполнявших её эмоций*

Когда Зель в последний раз оказался в этой зале, украшенной ненавистной Терновой Печатью, во время суда, то земная жизнь демона оборвалась в кровавой агонии с десятками арбалетных стрел, торчащих из его тела. Но отвратительные воспоминания о поражении в этих стенах не могли его остановить, главное было успеть, пускай, Анна и промолчала о том, что ее ждет.
Черная тень, явившаяся из ниоткуда, прошедшая тайными тропами Пандемониума, метнулась вперед, перехватывая конец плети, со свистом взвившийся над беззащитной девичьей спиной, голой рукой. Обычному человеку переломало бы все пальцы и он обезумел бы от боли, но незваный гость не издал ни звука и с силой натянул кнут так, что казалось, будто он сейчас разорвется - смертный, державший орудие за рукоять был необычайно силен.
Длинный черный плащ с глубоким капюшоном скрывал тело демона, впрочем, он не стал бы помехой для арбалетных болтов, пропитанных Святой водой, потому Зель бесцеремонно сбросил капюшон. В дерзких зеленых глазах демона плескалось пламя Преисподней, и неотрывный взгляд его был устремлен лишь на Альваро.
Охотники, собравшиеся в зале, пораженно замерли, когда демон явился им из воздуха, встав напротив Альваро и сдержав удар, предназначенный его жертве.
"Алехандро..." Черные волосы, жестокий взгляд, незнающий компромиссов и пощады инквизитор... Нет, это все же не мог быть он, минуло шесть веков, но слишком похожий испанец вызывал в Азазеле волну неистового гнева и желание броситься подобно дикому зверю и растерзать. Он впервые стоял так близко к этому человеку, даже одна внешность которого воплощала в себе все, что он так сильно ненавидел.
- Как смеешь ты дотрагиваться до ее тела? - зло прошипел демон, сильнее натягивая кнут. - Кто дал тебе право причинять боль той, что верна Алому Ордену всей душой? - он гордо вскинул подбородок, хоть и был ниже ростом, чем инквизитор.
- Думал, успеешь насладиться ее страданиями, Але... Альваро?! Подотри слюни - на сегодня представление окончено.
Он с силой бросил конец плети оземь, так, что щелчок отозвался грохотом в этих стенах, а сам, спокойно развернувшись к инквизитору спиной, направился к кресту, чтобы по скорее освободить Анну.

Стыд, от того что она стоит по пояс голая перед толпой людей, на какое-то время вытеснил страх боли. Но когда за спиной раздался короткий свист, она замерла, неверяще распахнув глаза и глядя в лица напротив, но удара не последовало. Всеобщий вздох удивления и последовавшие за ним речи Азазеля отрезвили девушку. Она вывернулась, насколько позволяли путы, и выгнула шею глядя то на Альваро, то на демона. Страх в ее глазах сменился откровенным ужасом. Когда его руки легли на охватывающие крест и ее локоть веревки, она дернулась, будто забыв, что привязана. Они снова стояли в центре этого зала под взведенными арбалетами и на сей раз Анне очень хотелось зажмуриться заранее.
- Уходи! Не смей! - в почти беззвучных словах слышалась мольба - Это не в твоей власти!
Прикосновения его рук вновь напомнили о наготе. От стыда, бессилия, беспомощности даже прикрыться из глаз девушки все же потекли так долго сдерживаемые слезы.

- Я и сам предполагал, что служба Богу подразумевает нечто совсем другое... - скороговоркой произнес Валентин, переводя взгляд с демона на Главу Ордена и обратно. В этот миг он перехватил переполненный праведным гневом взгляд Альваро и успокоенно выдохнул. Похоже все шло, именно так, как было запланировано.
Все же он должен был признать, что Вирджиния видит эту картину неправильно. Точнее она видит её так, как и должно видеть обычной восемнадцатилетней девушке, а не какой-нибудь фанатичке вроде этой Анны, умудрившейся прийти в храм божий в мужском платье. Решив, что в данной ситуации можно пренебречь этикетом, Валентин положил руку Вирджинии на подрагивающее плечико и довольно громко произнес:
- Полагаю, этот демон так истово защищает то, что ему принадлежит. А Его Святейшество негодует по этому поводу. Это обычный... мужской разговор, Ваше Высочество.
И наклонившись уже к самому ушку, Расберг быстро прошептал - Я потом тебе объясню.
В этот момент Альваро провернул свой кульбит с подставным ведром, и Валентин мысленно поаплодировал ему. Однако реакция демона на предложение преклонить колено, заставила священника несдержанно бросить победоносный взгляд на Его Святейшество, Карающую длань Господа. Все-таки дела, касавшиеся влияния на души, было больше по его, Валентина, части.

-Ты что, - глаза принцессы широко распахнулись от ужаса, когда она услышала объяснения святого отца, - хочешь сказать, что Анна продала этому демону свою душу???
Джен снова обернулась к баронессе, но теперь смотрела на неё совсем другим взглядом, напуганным, не верящим, и уже начинающим наливаться праведным возмущением.
- Анна! - Джен не выдержала, и позвала девушку, крича её имя на весь зал, ждать ответа ей показалось слишком долго, поэтому принцесса, юрко вывернувшись из рук Валентина, рванулась к ней:
- Анна, неужели ты продала этому исчадию Ада свою душу? Почему он защищает тебя так, словно вас что-то связывает!? - Джен добежала до юной баронессы и закрыла её собой. Губы Вирджинии дрожали от негодования.
- Что здесь вообще происходит? - В полном отчаянии вопросила принцесса, обернувшись к демону и главе Алого Ордена, надеясь, хотя бы от них получить ответ. Неудачно подскользнувшись на мокром полу, Джен больно шлепнулась о каменные плиты рядом с Валанж, прошипела какое-то ругательство и замерла, ожидая, чем все кончится.

В тот момент, когда Её Высочество столь неудачно подскользнувшись, упала прямо в лужу воды возле креста, Валентин смерил Альваро взглядом, говорившим скорее "Нашел куда свое ведро дурацкое вылить...". Валентин процедил сквозь зубы что-то не вполне богоугодное и бросился к кресту вслед за воспитанницей. Охотники за его спиной начали какое-то копошение и от мысли, что они сейчас начнут стрелять и заденут Принцессу, Валентину стало не по себе.
Единственным его желанием в эту минуту было поскорее убрать девочку из этого круга, а лучше из здания куда-нибудь поближе к дворцу. В этом он был солидарен с де Вердуго. Однако когда Глава Ордена повысил на девочку голос, лицо Валентина стало жестким. Он быстро подошел к чуть не влетевшей грудью в Альваро Вирджинии и угрожающе прошипел:
- Я уже говорил Вам, никогда не касаться Её Высочества руками... - освободив нежную кисть принцессы из лап этого медведя, Валентин мягко но настойчиво потянул её за собой. Маленькая упрямица вырвалась и сделала лишь пару шагов в сторону, отойдя от Альваро и поровнявшись с демоном.

Встать обратно к кресту и думать об экзекуции, пока Азазеля будут судить... Анна недоуменно посмотрела на Альваро, предложившего ей такое развитие событий и бросилась наперерез охотникам, наставившим на демона арбалеты. Больше она сделать не успела ничего, Азазель сам взял ситуацию под контроль самым ужасным образом. Подавив вскрик и мысленно моля Бога, она осторожно коснулась его плеча. Девушка стояла почти за спиной Азазеля, закрывая того от возможных попыток охотников разрешить ситуацию силой.
- Ты ведь не сделаешь этого... Ты не такой... - она говорила скорее уверенно, чем вопросительно, и достаточно громко чтобы слышали не только демон и принцесса. В глазах девушки  светилась сейчас та же огненная магия, что и у Альваро и самого демона - Пожалуйста, уходи, это лучший выход сейчас. Пусть больше никто не пострадает.  Особенно она.
Анна вытащила из висящего на поясе специального кармашка неизменное зеркальце, раскрывая его так, чтобы он мог видеть свое отражение.
- Пожалуйста... Ради меня... - это уже было сказано еле слышно ему на ухо.

В тот момент, когда грянул выстрел, мозг Валентина сработал быстрее, чем он смог что-то почувствовать. До еретички Анны ему не было совершенно никакого дела, её судьба и так уже была открыта как на ладони. Скорее всего скоро он увидеть её сперва на дыбе, а затем и в пламени костра. С Альваро, заварившим всю эту кашу, ничего не случиться. Не даром глава Ордена так любит таскать на себе эти пудовые куски железа...
Однако же все это могло отразиться на воспитании Вирджинии и ей сиянии, и потому англичанин в кое-то веки позволил себе дерзость на людях. Как только дуло пистолета перестал упираться в темноволосую головку, Расберг сгреб Её Высочество в крепкие объятия и бескомпромиссно потащил к выходу. На ходу произнося что-то утешительно успокаивающее, священник сумел-таки вытянуть принцессу к самым дверям, за спины охотничьего кордона:
- Пойдемте, Ваше Высочество, нам здесь не место, с архиепископом ничего не случиться, а вот Вы можете и пострадать. Во Франции странные демоны и странные методы борьбы с ними...
Он бросил ненавидящий взгляд в сторону девицы Валанж:
- Еще не хватало, чтобы Вы нахватались всякой ереси от этой падшей женщины.

Совершенно оглушенная всем произошедшим, принцесса позволила оттащить себя к выходу, несколько раздраженная столь бесцеремонным обращением, но пока не выказывающая недовольства вслух. После всего произошедшего девушку постигло де-жа-вю, как говорят в этой мерзкой стране. После первого посещения ордена Джен, как и после первого посещения дворца, горела желанием собрать вещи и уехать прочь из Франции. Вцепившись в Валентина мертвой хваткой, как в единственный островок спасения, Джен собралась было что-то высказать ему, как вдруг сзади раздался выстрел, и принцесса, с визгом, сжалась в комок, спрятавшись за наставника. Выглянув из-за его плеча, принцесса окончательно убедилась, что с Альваро дело не чисто. После выстрела из пистолета тот даже не пошатнулся!
-Вэлл! Уходим отсюда немедленно, слышишь!? Надо написать отцу и сказать, что мы возвращаемся! Схватив святого отца за руку, Вирджиния потянула его прочь из зала. В глубине её души, впрочем, формировалось сильное желание выяснить потом, что стало с этим демоном... и если он выживет, найти и поговорить...

Выстрел с такого расстояния должен был убить человека, разорвать его тело, пронзить сердце, раздробить кости... Что угодно, но он должен был умереть. Однако этого не произошло, пуля глухо ударилась о прочный металл кирасы, скрытой от глаз окружающих алой орденской мантией.
Услышав смех Альваро, Зель вздрогнул, и тут же почувствовал себя облитым святой водой. Длинные рыжие волосы, потемнели от воды и липли к лицу, он мотнул головой, откидывая их назад и сбрасывая плотный черный плащ с плеч. Обезоруженный он стоял перед инквизитором, желающим увидеть его окончательное унижение, а тот смел целовать Анну... Анну, которая бросилась спасать жизнь этого ничтожного человека! Злоба закипала в его жилах при мысли о том, что этот мужчина для нее значит столько же, сколько он сам, а, может, и намного больше. Мысль эта была подобна удару кнута. Глаза демона полыхнули огнем:
- Ненавижу тебя, - прошептал он, глядя перед собой, так что не ясно было, кому обращены эти тихие слова, исполненные гнева.
Он остался стоять, зная, что не подчинится, и людям Альваро придется силой ставить его на колени. Свободолюбивый и дерзкий он не подчинялся еще никому так просто...

Еще одно ведро святой воды окатило демона, заодно смыв его плевок со священной розы.  После чего, Кай, за все это время не издавший ни звука и не выказавший хоть сколько-нибудь заметных эмоций, кроме разве что скуки, отставил пустое ведро и все так же молча отступил назад.

Анна много бы заплатила за возможность услышать, что именно Альваро шепнул демону. Она была рада, что он по крайней мере удовлетворился ответом, но вид промокшего смирившегося Азазеля был для нее мучителен. Сама она выглядела не лучше, в промокших в луже штанах, местами прилипшей к спине рубашке и следами слез на лице. Девушка тяжело вздохнула и зло полоснула по краю ладони заточенным навершием булавки. Из маленькой ранки в подставленную ладонь медленно потекла  кровь, заполняя изгибы Терновой печати

Анна в ужасе смотрела на происходящее и не удержала сдавленного вскрика, ее этот крест по крайней мере не жег. Господи, ну зачем так. Ножи охотников пустили кровь из ног Азазеля, вода у креста постепенно краснела, наполняя комнату дурнотным запахом крови. Если она откажется... что сделают с ней... что сделает Зель... что скажет Альваро... Анна встала на указанное место, не отрывая взгляда от Азазеля и чувствуя на себе взгляд инквизитора прочертила в верхнем правом углу первую вертикальную линию и замерла с занесенным над стеклом окровавленным пальцем. В зале раздались приглушенные смешки. Кое-как подавив бьющую тело дрожь, Анна мокрым манжетом протерла зеркало. Зажмурившись и с трудом выровняв дыхание она начала снова
- Тьмою - под этот если слышный выдох на зеркало легли три горизонтальные полосы. Под ними появился разомкнутый квадрат, куда она бережно вписала сложную крылатую закорючку. Треугольник магмы левее и, наконец, символ печати, который она сама никогда не рисовала ранее.
Дрожащей рукой она подняла зеркало на уровень лица Зеля, по пальцам второй руки стекали остатки собраной крови. Когда Зель с отвращением отвернулся, тоже отвела взгляд, закусывая трясущиеся губы и не позволяя себе опустить руку.

Демон зарычал, оглядывая гогочущих слуг Ордена ненавидящим взглядом, он мечтал бы увидеть каждого из этих ублюдков в куда более страшной агонии, чем испытывал сам. Но у него еще будет шанс на реванш...
Когда стальные пальцы Альваро сжали его лицо, Зель поморщился, хватая ртом воздух от возмущения, исполненный ярости и затуманенный болью взгляд встретился с темными как Бездна глазами его палача. Он прикрыл на мгновение ресницы, отгоняя вновь воспоминания об Алехандро и о последнем дне, поведенном рядом с ним, и ели сдерживаясь, чтобы не плюнуть в лицо человеку, который уже дал ему слово. Теперь Азазелю оставалось сдержать свое.
- Да... - выдохнул он, отводя взгляд от инквизитора и с готовностью глядя на свое отражение в окровавленном зеркале, что держала перед ним Анна.