Когда Иден, вынужденная начальством в кратчайшие сроки покинуть Нью-Йорк для исполнения своих обязанностей, выбирала будущее жилье в Новом Орлеане, она руководствовалась двумя основными критериями: близость церкви и хороший парк не далеко от дома для утренней пробежки или прогулки. Наличие церкви было не столько стратегическим пунктом ее запроса, сколько маленькой прихотью - они с отцом жили на Уолл-стрит, в самом центре, не далеко от церкви Троицы. Настоятель был близким другом отца. Вдвоем с Иден они нередко заходили после работы послушать службу или бой колоколов, перекинуться парой слов с отцом Ричардом. Девушке нравилась теплая атмосфера и тихий уют, всегда царивший вокруг, смиренные лица прихожан и доброе участливое лицо преподобного. Все это осталось для нее в прошлом. И сейчас пытаясь заново построить свою жизнь, она безотчетно хваталась за ускользающие призраки, в надежде хотя бы отчасти сохранить и взлелеять память о тех счастливых мгновениях, оставшихся позади.
Именно поэтому, когда риэлтор - бойкий парень с несколько бегающим взглядом - предложил ей однушку на Фердинанд стрит в районе Маригни, она согласилась не глядя, по одним лишь фотографиям. Времени было в обрез - необходимость в кратчайшие сроки освоить новый офис и свои возросшие обязанности висела над ее головой дамокловым мечом, поэтому даже саму перспективу долгого и вдумчивого поиска жилья, Иден отбросила, как дурную идею. Да и много ли надо одинокой девушке, не имевшей ни родных, ни друзей, ни даже знакомых в городе?
Риэлтор практически не слукавил: квартира на первом этаже была ухоженной и тихой, обставленной в несколько старомодном стиле (до Иден здесь квартировалась какая-то старушка, любившая вязать крючком, так что весь дом был прямо-то обвязан всевозможными скатерками, пледами и чехлами на стульях), парк - несколько одичавший после урагана - тоже пришелся по душе, но вот с церковью вышла заминка. Сыграв одним своим названием злую шутку с ее памятью, церковь Святой Троицы оказалась на деле давно и наглухо закрытой. Облупившийся фасад, неухоженный газон, горы строительного мусора вдоль дома красноречиво говорили, что храм Божий видал свою лучшую жизнь и никаких изменений в будущем не предвидится до самого сноса. Все это прозрачно намекало девушке, что с призраками и прошлым пара завязывать.
Вернувшись домой после очередного трудового дня, Иден прямо у порога ногами стянула кроссовки вместе с носками, чтобы пол приятно холодил уставшие пальцы ступней. Ей нравилось ходить босиком хотя бы дома. Никто не встречал ее, ни собака, ни даже какая-нибудь одинокая рыбка в аквариуме, хотя о ее заведении стоило подумать уже давно - девушка размышляла об этом, жуя половинку оставшегося с утра яблока, не спеша впрочем переодеваться в домашнее. Настроение было ни к черту. Автобусная остановка лежала по ту сторону парка, а количество пропоиц, забредших в парк Кресент из Французского квартала, было сегодня особо зашкаливающим.
Стоя перед зеркалом у окна и разматывая тугой пучок волос на макушке, как она носила почти всегда по привычки с балетного прошлого, Иден мимоходом посмотрела в окно и почувствовала, что что-то не так. На осмысление увиденного ей понадобилось еще несколько минут, ровно как и на то, чтобы собрать волосы обратно в высокий хвост, перехваченный резинкой и натянуть опостылевшие кроссовки.
В церкви Святой Троицы горел свет. За минувшие два года девушка настолько привыкла наблюдать окна церквушки слепыми, как у давно почившего мертвеца, что это событие несколько выбило ее из колеи. Мысль о том, зачем ей собственно смотреть, кто там копошится в половину девятого вечера, догнала ее уже на улице. В конце концов, это было довольно глупо, идти проверять невесть что. Украсть в старом полусгнившем здании было решительно нечего, разве что какие-нибудь бомжи из местного чернокожего населения решили устроить там внезапную ночлежку или подростки поиграть в вызов сатаны. В таком случае она просто выгонит негодников, пригрозив полицией.
А если это рабочие пришли вынести все лишнее перед сносом? Какой же дурой она будет выглядеть в их глазах? - мысль об этом коснулась сознания и тут же померкла, как только она дернула неплотно закрытую дверь на себя и переступила порог. В церкви было относительно прибрано, а освещенный парой десятков свечей алтарь мерно и приятно глазу светился в полумраке. Как мотылек, завороженно следующий на свет, исходящий от алтаря, Иден краем разума подумала, что так наверное начинается три четверти фильмов ужасов нашего поколения, но тут же одернула себя за эту постыдную мысль. Глупости, ужасы поджидают ее на работе, а это дом Божий, что здесь может случиться?
Все же от мысли о том, что она забыла дома пистолет, неприятно сосало под ложечкой, и чтобы хоть как-то успокоить себя, она нарушила тишину самым банальным образом, громко спросив:
- Извините, есть здесь кто-нибудь?
